Я чувствую, что живу когда …
Иногда я думаю, что будет, если вдруг я сегодня умру.
Как я предстану перед Создателем? Буду ли я одета? Если да, то во что? А если нет, то какое у меня будет тело? Я хочу свое, но пятнадцать лет назад. Не смутит ли Господа, что я вчера пересаживала герани, и у меня грязные ногти. Может надо срочно маникюр?
А главное, что я Ему скажу? Как оправдаюсь за семь смертных грехов? Будет ли со мной мой ангел-хранитель? Будет ли он в смущении прикрывать лицо крыльями и отводить глаза, всем своим видом показывая «это не я, это она сама»? Или будет стоять со мной до конца, как маленький стойкий солдатик? Разрешат ли мне группу поддержки из, уже почивших, родных и близких? Сделают ли они красивые плакаты с надписями: «мы в тебя верим» и «все получится»?
Первый вопрос, который задаст мне Всемогущий, не давила ли мне корона, и как вообще можно быть такой тщеславной? Я честно скажу, что любой мой успех, каким бы маленьким он не был, вызывал кульбиты моего сердца. И да, я хвасталась. Но я никогда не забывала благодарить всех причастных. И Тебя тоже за вдохновение и силы.
Очень интересно будет поговорить о чревоугодии.
Я любила поесть. Любила запивать прохладным Шабли хрустящую булку с сыром камамбер и ежевичным джемом. Миндальные пирожные и черный кофе. И малину со сливками. И клубнику в шоколаде. Мясо любила. Рыбу. И помидоры. Помидоры - это ты хорошо, Господи, придумал. Все это твое творение и дело трудолюбивых рук созданий твоих. И я с любовью ими наслаждалась.
Я завидовала.
Завидовала чувству стиля Тима Бертона. Завидовала фантазии Сэра Те́ренса Дэ́вида Джона Пра́тчетта. Хотела так же виртуозно владеть русским языком, как Набоков. Подражала своим учителям и завидовала их умениям. Ну, и если честно, хотела грудь, как у Моники Белуччи.
Самый опасный вопрос, это про грусть и уныние.
С одной стороны я принимаю его, как важный и надо, наверное, было быть позитивнее (ненавижу это слово). С другой стороны, повторяю за Венсдей Аддамс: « Я не веселая». И терпеть не могу всей этой натужной обреченности на счастье. Но я всегда старалась радоваться каждой минуте каждого дня. Здесь я попрошу время подумать и помощь зала.
Я гневалась, Господи.
Я бывала так зла, что с трудом держала себя в руках. А иногда и не держала. Я восставала против несправедливости, я горела праведным огнем. И я хотела справедливости там, где мне ее не хотели дать. Пока однажды не поняла, что не мое дело судить, что справедливо, а что нет. А Твое. Каждый берет на себя ровно столько, сколько готов унести. А я не хочу нести чужое. Я не перестала гневаться. Я судить перестала. Засчитай мне это, как половину греха, пожалуйста.
Прелюбодеяние.
Я любила мужчин. И мужчины любили меня. Я была с ними, как молоко и мед. Я не вижу здесь греха. Ты дал мне тело, которое может чувствовать. И я чувствовала. Единственный грех – это жить без любви. А Сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, все остальное - дело вкуса. Но это не я сказала, а Зигмунд Фрейд.
Мне очень нравятся деньги.
И нравится возможность их иметь. Красивая одежда, удобная обувь, путешествия, образование и книги. Ты видел сколько стоит билет в Мариинку? А в Эрмитаж? А на концерт Gregorian? Я когда увидела, сначала онемела, а потом пару раз произнесла Имя Твое всуе. Ты помнишь, как я любила и восхваляла тебя, Господи, когда смотрела на фрески во Флоренции? А билеты знаешь сколько стоили? Все это ценности материальные, но согласись они и духовные. Никогда деньги не были для меня целью, но я уважала их, как средство. Но если это грех, тогда ладно.
Я думаю, Создатель не даст сказать мне ни слова. Просто обнимет и скажет, что в целом доволен, и я справилась неплохо. Что очень часто он смеялся до слез, наблюдая за мной. А иногда просто стоял рядом, когда нам с ним было не до смеха. И не такая уж и дурацкая была идея назвать сына Люциус, зря не настояла.
Я чувствую, что живу когда … еще не умерла. После смерти сложнее будет. После смерти особенно не забалуешь. Но мы же еще что-нибудь придумаем?
Елена Пастернак 23 мая 2016
